Предподростковые бури у детей 9 лет
 Раздражение и спор по любому поводуОна вступает в спор по каждому поводу, легко раздражается, с интересом доводит до белого каления младших сестер, врываясь и разрушая игру, дико хохочет и через пять минут уже рыдает. Ведет себя как всезнающий и всемогущий подросток, а вслед за этим ссориться с 5-летней сестрой из-за куклы, крадет сладости, забывает сказать спокойной ночи и, о боже, таит секреты.Рудольф Штайнер, основоположник антропософии, описал этот возраст как один из самых глубоких кризисов взросления. Он дал точнейший образ этому времени — “Выход из рая”. Ребенок постепенно и неминуемо приближается к порогу, выходу-из-детства. Он еще не совсем вышел, но вдруг осознал — тяжелейший факт — свою отдельность. Я это не мама и не папа, и не моя семья, и не мои друзья, и я никто из известных мне людей. Я единственный и я Один. Осознание собственной отдельности, одиночества и — смертности. Первое в жизни полное погружение. Нам очень повезло оказаться в вальдорфской школе, где все — и родители и учителя — в курсе того, что происходит с человеком в 9 лет. Раз в неделю в течение прошлого года (моей старшей как раз исполнилось девять) мы собирались, чтобы поделиться наблюдениями, обсудить сложные ситуации и послушать точные и очень простые советы учителя, как с этим всем быть. Позже я с удивлением обнаружила, что вне антропорсофской среды об этом периоде мало что известно. В российском пространстве особенно. При этом есть немало прекрасных книг на английском, посвященных именно этому периоду. Кризис девяти лет невероятно глубокий, но при этом один из самых незаметных, очень внутренних. Этот ребенок уже не орет лежа на полу как трехлетка, который не получил желаемое, и не выкрикивает жесткие слова, хлопая дверью, как подросток. Он еще нежный, очень беззащитный и действует осторожно. Этот кризис переживается глубоко внутри, в нем много наблюдения и медленного осознавания. Ребенок как бы просыпается в этот мир, мир взрослых, в структуру этой жизни. Самое мощное осознание — есть я и есть мир. И этот мир это не я.Детское чуство сказочности, волшебности, единения с миром постепенно исчезает. Сквозь пение птиц и зеленые деревья постепенно прступают очертания “взрослого” мира — он структурированный, жесткий, в нем есть добро и зло, и ему нет до меня никакого дела. Я маленький, а он такой огромный. Кто я для этого мира? Кто он для меня? Какая между нами связь? И есть ли она?В этом возрасте у многих детей возникают необъяснимые страхи — темноты, смерти, того что под кроватью. Если мир отдельный, то у него, возможно, есть много всего, о чем я не знаю. Что там, за этим углом? Мама, ты ведь однажды умрешь? Что делать если будет война или землетрясение? Зачем на свете смерть? Деда Мороза не существует…Многие осознают именно в этом возрасте, что Деда Мороза не существует, или что родители далеко не боги, а ведут себя часто странно, или что у подружкиной мамы есть любовник и это некая норма жизни. Процесс зачатия и деторождения у многих получает конкретные образы.Чудесные защиты мира детства, когда все немножко не по-настоящему, и все в игре и легкости, истончаются. На ребенка бесшумно обрушивается взрослый мир. В котором очень много всего. Слишком много. Внутренняя работа, об-ра-ботка информации идет постоянно. Внешне кажется, что ничего не происходит, а внутрь нас никто пустить не может, даже если бы и хотел. Это несоответствие внутреннего и внешнего (я же ребенок, от меня ждут привычных реакций) выливается в резкие перепады настроения, агрессию, обвинения, отказ выполнять обязанности, нежелание помогать, бездействие, раздражительность. Часто все домашние воспринимаются как враги. Кроме домашних животных, конечно — эти ребята как раз становятся самыми близкими и понимающими друзьями. Буря на пустом месте может произойти в любой момент. Да, от этого не сбежать, внутри идет мощнейшая работа — ребенок рождается в самого себя. На это требуются силы и время. И то что необходимо — качественное торможение всего, что происходит вокруг. Не хочет ходить на кружки — не надо, не хочет помогать — можно мягко обойти этот момент и сделать самой. Девятилетнему человеку требуется много свободы и тишины. Сидеть и рисовать часами, копаться в какой-то фигне, миллион раз кинуть мяч в корзину, долго идти в полном молчании. Тишина, рутина, скука, минимум внешних раздражителей. Ребенок познает себя. Но самое главное он познает ответ на вопрос: если я это не ты, то кто я? Любишь ли ты меня, если я — отдельный? Этот вопрос ключевой, и все поступки 9-летнего человека необходимо рассматривать с этой позиции. Любишь ли ты меня, когда я такой? Любишь ли ты меня, когда я знаю о сексе? Когда я своровал? Сделал что-то недоброе? Когда я грублю тебе? А сейчас? Стоит ли говорить, что ответ должен быть всегда одним и тем же. Этот ответ может даже не быть озвучен, но важно, чтобы он звучал в сердце. Этот ответ единственное, что позволяет вытащить себя из ситуации и смотреть как бы немножко со стороны, на этого человека, который сейчас тяжело борется с этими ветрянными мельницами, с которыми мы, порой, боремся всю жизнь. Чтобы он прошел эту борьбу и чтобы эти мысли не парили его дальше — чувство поддержки, приятия, собственной ценности — нужно дать это сейчас, в эти маленькие большие девять лет. С ним все в порядке, он справляется, он нормально воспитан, мы достаточно хорошие родители, нет, он не растет эгоистом, это просто такой период. Пусть отрыдается, выкричится, выскажет претензии — вечером можно залезть к нему в кровать и мирно поговорить. | |
| |
| Просмотров: 349 | |
| Всего комментариев: 0 | |